Все статьи
Арджун Эригайси: «Я готов бросить вызов любому сопернику!»
21 июн 2024, 11:00
– Спасибо! Думаю, никакого секрета у меня нет. Я просто очень люблю шахматы, я полностью отдаюсь им: много работаю дома, много на турнирах, выкладываюсь в каждой партии… Но я так поступал всегда, я не делаю в этом году чего-то такого, чего не делал бы раньше. – Почему в таком случае вы добрались до четвертой строчки мира только сейчас?
– Ну, хорошо, вы меня поймали: в 2024-м мне удалось играть почти без сбоев, так за полгода я проиграл только две партии… Пока не было еще ни одного турнира, где я оказывался бы явно не в форме, и страдал. Ни два года назад, когда мне удалось прибавить больше ста пунктов в рейтинге, ни особенно в прошлом, когда я вылетал из 2700, мне такого не удавалось. – Как думаете, что поменялось – в вас, в соперниках?
– Я не задумывался над этим. Как уже говорил, ничего принципиально нового не делал. Может, стал чуть более целеустремленным. В чисто шахматном плане стал опытней, разнообразней, начал больше экспериментировать, но я не менял ни свой стиль, ни отношение к игре. – Подтолкнуло ли вас то, что ваши соотечественники Гукеш и Прагг – и Видит, конечно, – вышли в турнир претендентов, а вы остались за бортом, хотя были не менее достойны этого?
– Все считают, что между нами идет яростное соперничество, но я не могу сказать, что хоть как-то изменился. В том, что я не вышел, виноват сам. Прагнананда занял 2-е место в Кубке мира, Гукеш пробился через «гонку», в которой у меня тоже был шанс. Если что меня мотивировало в этом году, так это новые правила ФИДЕ для отбора в претенденты-2026. Я понял, что у меня есть реальная возможность заработать место, – и это будет зависеть только от меня. – То есть мотивация на этот, а может быть и следующий год у вас, безусловно, есть?
– Да, я хочу попасть в претенденты, хочу завоевать право на матч и выиграть его! – Прекрасная цель! Но… все равно непонятно, откуда у вас столько сил, чтобы играть чуть ли не каждый день? Надо ведь иметь физику, идеи, да просто не устать играть в шахматы!
– Даже не знаю, что сказать… Я здоров и готов физически, у меня много идей в дебюте и я могу по много часов без устали работать за доской. Да, я понимаю, о чем вы говорите, но с трудом могу вспомнить, когда у меня в последний раз была «усталость от шахмат». – Хотите сказать, что даже в трудные времена вы всегда полны оптимизма?
– Да, я не впадаю в панику, меня трудно выбить из колеи. Даже если что-то не получается, надо сделать все, что в твоих силах. Завтра будет новая партия, жизнь не заканчивается. – Может, поэтому вы и играете так часто?
– Может быть (смеется). – Но давайте начистоту: нельзя же садиться за доску чуть ли не каждый день!
– Кто знает, если бы я регулярно играл в супертурнирах, у меня было другое расписание, хотя я до конца не уверен… Но их нет. Можно было бы сидеть дома и ныть, что меня никуда не зовут, а можно было поступить как я. В декабре, когда составлял свой график, как вы понимаете, то понятия не имел, что так сложится. Я просто старался хорошо делать свою работу. – В Джермуке вы набрали «+4», и легко победили. Вы также стали первым в опене на Менорке, но ни в Шенжене, ни в Карлсруэ, ни в Шардже, ни в Мальмё победить не удалось.
– Нельзя выигрывать во всех турнирах, в которых ты участвуешь. – А что определяет для вас, успешный был турнир или нет?
– Прежде всего, ощущения от своей игры. Скажем, в Карлсруэ или Менорке я был доволен тем, что делал, а вот в Шенджене или Мальмё – не очень. В Шардже у меня тоже были претензии к себе. Вот Джермук получился довольно «чистым» для меня, удалось реализовать почти всё, я сыграл несколько хороших партий. Так что при общем позитивном фоне, далеко не все в этом году складывается для меня одинаково хорошо. Например, в Шардже во 2-м туре забыл свой дебютный анализ, – и совершенно беспомощно проиграл партию крепкому греку. – То, что рейтинг ваших соперников легко варьируется от 2300 до 2700 не сбивает?
– Меня – нет. Ведь их же не меняют по ходу игры (смеется). – Нет, но, согласитесь, есть же разница…
– Не вижу никакой разницы. Одинаково серьезно подхожу к партии, как против против соперника с 2300, так и с 2700! У них разный опыт и знания, но почему я должен быть другим? – Случается, что вам неинтересно, вы чувствуете, что соперник слишком слаб?
– Я сажусь за доску для того, чтобы победить, сыграть хорошую партию. И если соперник своей игрой может облегчить мою задачу, не имею ничего против. Сейчас такое, правда, случается не так часто, в среднем люди знают много и как правило хорошо готовы к партии… – А часто ли вам приходилось чувствовать, что вас переигрывают?
– Не часто, но такое тоже происходит. Никто не может избежать ошибок. – Есть соперник, против которого вы «заранее согласны на ничью»?
– Нет. – Даже если это Карлсен?
– Конечно же, я очень уважаю Магнуса, во многом равняю свою карьеру по нему – я считаю его самым доминирующим игроком в истории шахмат, – но какой прок быть готовым на ничью? Я наоборот хочу играть с ним, это возможность чему-то у него научиться, понять границы своих возможностей. Я с удовольствием сыграл бы с ним матч без всяких денег или титулов, да и не только с ним… Мне интересны шахматы, я хочу развиваться, расти в них. Возможно, однажды стать чемпионом мира. Если раньше я не очень задумывался об этом, то теперь я точно знаю, что хочу стать чемпионом мира, – так что я готов бросить вызов любому сопернику! – Поэтому-то вы и играете на выигрыш – в каждой партии, против любого?
– Да, это мой выбор. Но я, конечно, не бросаюсь бездумно на всех подряд. – Могли бы сказать, что сегодня вам так же нравятся шахматы, как 10-12 лет назад?
– Ну, 12 лет назад я только начал играть… Я всегда находил и, мне кажется, буду находить в них источник вдохновения. В разные годы передо мной в шахматах стояли совсем разные задачи, но одно общее было всегда – мне нравилось быть внутри, искать, достигать цели. – Насколько сильно вас подталкивало вперед соперничество?
– Это точно не был главный мотив для меня. Вам, наверное, хочется услышать как я соперничал с Прагнанадой и Гукешем? Но такого соперничества на самом деле не было – они на 2-3 года младше меня, в таком возрасте это имеет значение. Я долгое время гнался за Нихал Сарином – он на год младше меня, но он развивался гораздо быстрее: у него к 15 годам уже было 2600, я перешагнул эту границу только в 17, на два года позже него… Правда, потом мои дела пошли веселее – примерно с середины 2021 года. Я стал прибавлять почти в каждом турнире. – Что стало причиной столь долгой стагнации для вас?
– Существенную роль сыграл ковид. Нас фактически выбило на полтора года, все играли только в онлайне. Но зато потом, когда ограничения сняли, – словно глоток свежего воздуха. – Именно тогда вы с Гукешем устроили знаменитую гонку за рейтингом?
– Да у нас не было никакой гонки! Мы просто играли, часто – в разных турнирах. – Тем не менее вы за год прибавили 122 пункта, Гукеш – 121, поднявшись почти до 2700. Хорошо, пусть это не было гонкой, но вы с ним хотя бы как-то обсуждали происходящее?
– Просто делились впечатлениями, не больше, все как обычно… – А потом была олимпиада в Ченнаи, где Доммараджу получил 1-ю доску в молодёжке, вас же – забрали в главную команду Индии и вы оказались на 3-й доске. Жалеете сейчас, что не стали членом той команды-сенсации, которая чуть не стала победителям турнира?
– Нет, хотя всем кроме Адибана было меньше 20 лет. В тот момент место в главной команде мне казалось большой честью. Да я и сейчас так кажется. Что случилось, то случилось. – Вы взяли «серебро» на своей доске, но Гукеш выдал 8 из 8, – и если бы не нелепое поражение от Абдусатторова, у него было бы 9 из 9, а Индия-2 была бы в шаге от победы…
– Мы все радовались их успехам. Обе команды много времени проводили вместе, мы общались, помогали друг другу как могли. Вы хотите спросить, не завидовал ли я Гукешу? – Не то чтобы завидовал, но какая-то профессиональная ревность у вас была?
– Нет, ничего такого никогда не было… И точно так же порадовался, когда он победил в турнире претендентов. Вообще не понимаю причины ревности в шахматах. Если кто-то чего-то достиг, можно только порадоваться за него. Если ты чего-то не смог – это твоя проблема. – Вы уж извините, что постоянно возвращаю к соперничеству с Гукешем и Праггой: вы могли бы допустить, что когда-нибудь будете помогать одному из них, а кто-то из них – вам?
– Почему бы и нет? Как уже говорил, у нас нормальные ровные отношения… Да, мы конкуренты, но это ничего не исключает. Прагг и Гукеш – воспитанники «Академии Ананда», он много для них делает, слышал, что они иногда даже работают вместе… Не исключил бы, что Рамешбабу будет помогать Доммараджу на матче с Дин Лижэнем, но точно в этом не уверен. – Как оцениваете его шансы в матче против китайца?
– Если Дин Лижэнь будет продолжать играть так же, как и в последнее время, шансов в него не много. Но никто не знает, что будет в конце осени. Но я остаюсь при своем мнении – у Гукеша отличные шансы завоевать титул чемпиона мира. Буду очень рад, если получится. – Вы сами хотели бы сыграть матч за корону с Гукешем?
– Как уже говорил, моя цель – стать чемпионом мира. А кто будет моим соперником – не так уж и важно. Но, конечно, если бы был выбор, я предпочел сыграть за титул с Гукешем. – Сыграть и выиграть?
– Да! – Вас не обижает, что вы вольно или невольно оказались в тени Гукеша и Прагга?
– Их предыдущие результаты были объективно выше моих, так что – нет. – А то, что они намного раньше вас стали получать приглашение в супертурниры, вы же – до сих пор должны кататься по опепам, каждый раз рискуя потерять рейтинг при такой-то разнице с соперниками. Будучи четвертым в мире с 2778, вам не кажется это несправедливым?
– Слушайте, что я могу этим сделать? Их зовут, меня – нет. Может, существует какая-то квота на индийских шахматистов, я не знаю. Наверное, при моем текущем рейтинге приглашений будет больше, но за три последних года я сыграл буквально в двух супертурнирах… Как часто и куда меня будут звать, после того как я достиг 4-й строчки в рейтинге, не могу сказать. – Но вам хочется играть с сильнейшими?
– Да, коечно. И не потому что я смогу меньше играть и больше получать. Как уже говорил, я хочу расти как шахматист, хочу учиться, а это можно только играя с лучшими из лучших. – Не опасаетесь, что при этом вам придется менять свой стиль?
– Я не уверен, что придется. Но ответить на этот вопрос я смогу только после того как попробую. Думаю, сейчас я работаю не меньше, если не больше, чем ведущие игроки мира. – В чем, считаете, вам надо прибавить, чтобы стать чемпионом мира?
– Я довольно внимательно изучал игру Карлсена, Ананда и Каспарова – шахматистов, которые в свое время доминировали над соперниками, и сделал определенные выводы. Но делиться ими я точно не буду… Я точно знаю свои недостатки и работаю над их устранением. – Мы довольно много сказали о вашей работе. А как вы отдыхаете?
– Не могу сказать, что особо оригинален в этом вопросе… Я много гуляю, смотрю кино, слушаю музыку, общаюсь с друзьями. Много времени провожу с родителями и с сестрой. – А как насчет медитации, которую, по их словам, практикуют Гукеш и Прагга?
– Да, я тоже практикую медитацию, но не могу сказать, что очень ей увлекаюсь. – Вы приехали в Джермук с мамой. Часто ли она сопровождает вас в поездках?
– Нет. Просто несколько лет назад уже играл здесь, хотел показать ей это место. Я очень люблю горы, она оценила выбор. Но чаще езжу один или с кем-то из друзей-шахматистов. – Вы хотели сказать – секундантов?
– Нет-нет, именно друзей. Конечно, они могут мне помочь и в шахматном плане, но едут больше как болельщики. Ради компании. Это помогает мне расслабиться, быть как дома… – Насколько традиционным индийцем вы могли бы назвать себя?
– Достаточно традиционным. Я очень предан своей семье. Я люблю нашу культуру, еду, кино. Но впитываю в себя элементы культур других стран, особенно учитывая как много я езжу. – Могли бы представить себя постоянно живущим в какой-то другой стране?
– Сейчас – точно нет, меня все устраивает дома. В будущем посмотрим… – Ваша девушка может быть не из Индии? Да, кстати, есть ли она у вас?
– В настоящий момент – нет. Все мое свободное время посвящено шахматам, так что пока не до отношений. Из другой страны? Не думал над этим вопросом. Спросите меня потом! – Английский – это ваш родной язык?
– Нет. Я из региона Андхра, это юго-восток Индии, и дома мы говорим на телугу. Конечно, почти все в провинции знают английский, но моя мама, например, не очень, стесняется. – Много ли у вас фанатов? Хотелось бы, чтобы об Эригайси знали как об Ананде?
– Боюсь, такого никогда не произойдет... Виши – абсолютный шахматный идол Индии, он уже 30 лет лучший игрок, первый чемпион мира, его знают и любят абсолютно все. Думаю, что у меня есть определенная поддержка в штате, ко мне время от времени обращается телевиденье, но на улице не останавливают, об автографе не просят. И это, в общем, нормально. – Это изменится, если вы однажды станете чемпионом мира?
– Давайте выясним это, когда я им стану!
Читайте также
