5 дек 2024, 10:00
Начиная с 1948 года, когда Ботвинник занял вакантный титул корона чемпиона мира с коротеньким перерывом в три фишеровских года на 60 лет оказалась приватизирована советскими шахматистами. Четверть века матчи за титул вообще не выходили за границы Садового кольца: так хотел Ботвинник, а пока Патриарх оставался в цикле, все решения так или иначе подстраивались под него… Сбой произошел лишь раз – в светлом 1960 году, когда все планы пошли насмарку. Виной всему Таль – молодой нигилист, который пришел разрушить мир Ботвинника.

Чемпион

Так и не сумев добиться проведения официального матча на первенство мира с Алехиным ни в 1939-м, ни в 1946-м годах, Михаил Моисеевич осуществил мечту всей своей жизни – завоевал для СССР вожделенный титул – только в 1948 году, когда ему стукнуло уже 37 лет. Посчитав свой долг перед страной выполненным, он с чистым сердцем углубился в написание докторской диссертации по электротехнике, – и за три следующих года не сыграл ни одной турнирной партии. Отсутствие чемпиона не прошло незамеченным – его конкуренты стремительно рванули вверх, причем не те, с кем Ботвинник успел «наладить отношения» еще в турнирах 1930-40-х годов, но новое поколение, отчасти выросшее на партиях самого Ботвинника… На первые роли вышли Смыслов, Болеславский и Бронштейн, а вслед за ними уже формировалось следующее мощнейшее поколение: Петросян, Корчной, Спасский, Таль…

Вернувшись к практике, Патриарх сумел-таки сохранить титул, пронеся его через матч с Бронштейном и три матча со Смысловым, но о былом отрыве чемпиона от остальных уже не было и речи, теперь М.М. был, в лучшем случае –первым среди равных, а может даже и не первым. Все, пока еще вполголоса, говорили о том, что чемпион изо всех бюрократических сил вцепился в трон и не желает терять свои привилегии. Впрочем, ни одна из его четырех защит, включая проигранный матч-1957 Смыслову, не говорила о том, что у Ботвинника не хватит сил и дальше оборонять свои позиции. Чтобы свергнуть его, надо было что-то посущественней, чем просто «улучшенный Ботвинник».

И тут вдруг грянул Таль! Корявый, нелогичный, побеждающий всех подряд за счет какой-то мистики. Если Смыслов с его добротной позиционной кладкой был понятен чемпиону мира и ему оставалось только найти методы борьбы с ним, запрограммировать себя, то… как обуздать этот иррациональный хаос он просто-напросто не понимал.

Претендент

То, что именно «гусар из Риги», как прозвали Таля после его первой победы в чемпионате СССР 1957 года, станет соперником Ботвинника, в конце 50-х стало очевидным – уж слишком стремительным был его рывок вверх!

Михаилу было чем похвастаться и до той победы, но это были какие-то вспышки, фейерверки в отдельных партиях… Провести на высочайшем уровне целый турнир до 1957-го у него не получалось, а тут он в два счета обставил всех конкурентов: Кереса, Бронштейна, Толуша. Те просто не смогли справиться с его темпом и с его стилем. Казалось, он чуть ли не демонстративно бросает вызов «школе Ботвинника», показывая, что может выигрывать, нарушая все мыслимые и немыслимые законы и нормы, уничтожать некорректными жертвами, играть в психологические игры и не испытывать страха и сомнений, раз за разом балансируя на тонком канате над пропастью поражения…

Через год, в 1958-м, Таль чудесным образом и во второй раз подряд выиграл чемпионат СССР, у себя дома, в Риге. В партии последнего тура Спасский – Таль должен был определиться последний участник межзонального турнира, на момент откладывания партии в тяжелом для чемпиона положении у Таля было 11,5 очков, у закончивших турнир Петросяна – 12, Бронштейна – 11,5, Авербаха – 11. Спасский отставал на очко. При победе Борис входил в заветную четверку, при ничьей ему предстоял матч с Авербахом. Так и не определившись, Спасский запутался – погнавшись за птицей удачи, не удержал синицы в руках, проиграл и остался ни с чем. А Талю выпал золотой джек-пот!

В межзональном турнире в Петрополисе-1958 рижанин был неудержим, взяв первое место и попав в претенденты. Вскоре он имел возможность поближе познакомится с Ботвинником, вместе с ним выиграв олимпиаду. Следующий год он встретил «серебром» чемпионата СССР (первым стал Петросян), выигрышем турнира в Цюрихе, после чего сразу, почти без передышки, «разорвал» турнир претендентов в Бледе – 20 из 28! Михаил не блистал против троих советских участников – Кереса (1-3), Петросяна (2-2) и Смыслова (2,5-1,5), но при этом под ноль вырубил «хвост» – Глигоричу, 16-летнему Фишеру (4-0), Олафсону и Бенко Таль отдал только полтора очка из 16 возможных.

Казалось, что после такой череды феерических побед подвинуть с трона Ботвинника, который в эти три года особо не блистал – формальность. Так думали фанаты Таля. Так думал и сам Таль. И на закрытии турнира претендентов в ответ на вопрос: «Каким будет ваш первый ход против чемпиона?» – он объявил: «Я сыграю – 1.e2-e4!»

Диспозиция

Следующие полгода в ожидании встречи дух Михаилов, шахматный мир бурлил. Таль зачаровал всех своей магией комбинаций, которые били опостылевшую, застывшую в камне классику – в его партиях дух нещадно бил материю, что не могло не радовать стремительно менявшийся в ту пору мир. «Таль в чемпионской форме! Он предприимчив, как Ботвинник, балансирует над пропастью, как Ласкер, коварством в дебюте и миттельшпиле близок к д-ру Эйве, неожиданностью и фантастичностью замыслов идет по стопам Алехина, а блеском свой игры напоминает Морфи!» – захлебывался от восторга в конце 1959 года крупнейший германский журнал «Deutsche Schachzeitung».

Так-то оно так. Но сумеет ли он одолеть железную логику Ботвинника, противостоять способности подстраиваться под любого соперника? Ответа на этот вопрос не было, учитывая и то, что Ботвинник с Талем – редчайший случай в истории – до матча-1960 не сыграли друг с другом ни разу. Оставалось только строить прогнозы и ждать.

Интрига

Таль, как обещал в Бледе, начал 1-ю партию ходом 1.e4, и неожиданно для всех легко выиграл! Более того, выиграл в коронной для чемпиона французской защите (больше по ходу матча он к ней не возвращался). Опять-таки, важно было не то, что Ботвинник эту партию проиграл, а как он ее проиграл. Как и все остальные до него, он не выдержал лавины талевских фигур, точно сель или полчища саранчи налетевшие на него, – и снесшие его позицию.

Надо отдать должное чемпиону, он быстро пришел в себя, следующие четыре партии прошли под знаком давления Ботвинника, но обратить давление в победы он так и не смог. И тут пришла пора высказаться Талю – 6-я партия на долгие годы стала его «визитной карточкой»! И когда черный конь просто стал под бой пешки на f4, зал взорвался выкриками и аплодисментами – никто не мог поверить, что так можно играть в матче на первенство мира. Судьи в ужасе перенести игру в закрытую комнату, но даже скрывшись от чужих глаз, справиться с проблемами Ботвинник так и не сумел, – и откровенно развалился. Таль спокойно довел партию до победы, и увеличь счет до 4-2.

Потрясенный чемпион проиграл грубым зевком и 7-ю партию, и многие уже сочли судьбу матча предрешенной. Но пришла пора ошибаться претенденту. В 8-й он одним ходом упустил победу, а следующим за ним и ничью! А потом Ботвинник показал, как надо играть Каро-Канн. Так счет очень быстро стал всего лишь 5-4 в пользу Таля.

Но рижанину, чтобы раскрепоститься и почувствовать вкус борьбы, точно надо было проиграть партию-другую! Он чуть не дожал Ботвинника в 10-й партии, после чего в блестящем стиле выиграл 11-ю. Таль бросил попытки пробить огнеупорный Каро-Канн, – и по совету своего тренера отказался от 1.e4. «В мою задачу по ходу матче совершенно не входило борьба за дебютное преимущество… – писал в книге о матче Михаил. – Нами была поставлена совсем иная цель: получить на доске как можно более сложную позицию, с тем чтобы перенести все решающие события к концу игрового времени. Создать позицию «полной нагрузки» – и вот эту задачу мне удалось выполнить!»

Сдав 11-ю партию, Ботвинник покидал сцену с потухшим взором, уже понимая, что матч ему спасти, скорее всего, не удастся. После этой партии ему стало ясно, что Таль может обыгрывать его не только в «сумасшедшей», но и в самой обычной игре, там где он считал себя непререкаемым авторитетом, куда изо всех тянул соперника.

Фактически уже в этот момент Патриарх начал готовить себя к матчу-реваншу, он начал присматриваться, желая понять, как мыслит его соперник, где при ином раскладе можно его поймать, за что наказать. В матче 1960 году у него не получилось показать, как использовать слабости Таля, но что он уже в тот момент стал предметно изучать границы допустимого, вполне вероятно. Мог ли он уйти от поражения, уступая в счете лишь 2 очка?! Тогда – точно нет. В тот момент у него для этого не было достаточной энергии, да и Таль был явно на подъеме, что нивелировала отдельные шероховатости в его игре. Михаил младший буквально-таки летел к своей исторической победе.

Последовали пять подряд ничьих. Таля они угнетали, и в 17-й партии он откровенно перегнул палку, решив пойти на явную авантюру с жертвой нескольких пешек. Ботвинник играл логично и сильно, он почти отбил атаку, но… попал в сильный цейтнот, – и подставил всё на 39-м ходу. Ответ не заставил себя ждать, и счет в матче стал – 10-7.

Теперь для Ботвинника точно всё было кончено. Чемпион проиграл еще и 19-ю партию, после чего последовали две спокойные ничьи, фиксирующие итоговые 12,5-8,5 в пользу Таля. На свет появился восьмой чемпион мира!

Прямая речь

«Таль широко воспользовался своими отличными практическими качествами: заставлял меня записывать ход (по Бронштейну), ловко использовал мои цейтноты, но главное – по возможности малой позиционной ценой стремился получить активные и подвижные фигуры... В те моменты, когда это ему удавалось, я был беспомощен», – подводил итоги матча 1960 года Ботвинник. «Меня не раз поражало то, что партнер, вместо того чтобы играть «по позиции» (так меня учили в молодости), делает с виду нелогичный ход; логика его имела лишь сугубо практический смысл – поставить меня перед трудными задачами. Когда я ошибался, он находил неожиданные, изящные решения».

К сожалению для Ботвинника, он не смог сходу воспользоваться плодами своих аналитических выводов. Для этого ему потребовался целый год и упорная работа над «анти-талевской» концепцией игры в шахматы. То, что он смог ее разработать, на долгие годы притушив огонь талевских атак, заставил Михаила поменяться, «заново учиться» и глубинно перестраивать свой стиль, говорит в пользу подхода Патриарха, но нисколько не принижает достижение Таля, который продемонстрировал глубинные недостатки прежнего подхода у игре и подтолкнул прогресс.

Наутро после того как он был провозглашен чемпионом, репортер спросил его о самочувствии, тот с ходу выпалил: «Солнцем полна голова!» Эмоциональный экспромт Таля, как, впрочем, почти все, что он тогда делал, привел всех в восторг, хотя слова эти принадлежали Иву Монтану. Суровый же Ботвинник, узнав о них, констатировал: «До чего дошли шахматы: чемпионом мира стал болтун!» Но Михаила Моисеевича, в коей-то веке, никто не слушал.

Популярность нового чемпиона не знала границ... В дни матча тысячные толпы любителей шахмат и тех, кто знал о них лишь понаслышке, стояли на Тверском бульваре, у входа в Театр им. Пушкина, наблюдая за игрой по огромным демонстрационным доскам. Получить автограф Миши Таля в ту пору было несбыточной мечтой, а девушки со всего союза засыпали его любовными письмами. Что уж говорить о его родной Риге, где ему не дали ступить на перрон – на руках донесли до привокзальной площади, на которой устроили стихийный митинг, раз за разом переходивший в дружное скандирование: «Миша, ты – гений!» Он действительно был гением и чемпионом для миллионов. 

Материал подготовил: Евгений Атаров
Фото: "Шахматы в СССР"