Все статьи
Гукеш Доммараджу: «Для меня нет «важных» и «не важных» партий!»
21 дек 2024, 11:00
– Не помню, что у меня был какой-то переломный момент. Скорее он случился незадолго до того, как я начал ими заниматься. Мои родители очень любили спорт, и хотели приобщить меня к одному из видов. Мне было тогда 7 лет, и мама привела меня в секцию по теннису: на меня меня посмотрели, попросили подвигаться на корте, постучать мячом, после чего сказали, что я по своим характеристикам очень им подхожу. Но… маме что-то не понравилась, она увела меня с корта, – и решила записать в шахматы. Поначалу это показалось всем ошибкой… – То есть, никакого большого шахматного таланта в вас изначально не разглядели?
– Я был обычным мальчишкой, может, чуть более усидчивым, чем остальные. Да и первые успехи пришли ко мне не сразу – в первый год я много проигрывал, расстраивался из-за этого. Но настойчивость взяла верх. – Расскажите как вам удалось пройти путь до гроссмейстера. Что было главным в тренировках?
– Как уже сказал, я начал в 7 лет, и поначалу все было несерьезно, однако… когда пришли первые успехи родители наняли для меня персонального тренера (как я позже узнал, им пришлось даже занимать денег у знакомых, чтобы дать такую возможность). Уже с 9 лет я начал заниматься шахматами вполне профессионально – по много часов в день, но еще больше ездил и играл. Когда мне было 10, отец решил уйти с работы и заняться моим продвижением в шахматах. Через год я уже стал мастером, и мы решили попробовать побить рекорд Карякина… В итоге не хватило лишь нескольких недель, остался вторым. Расстроился не сильно, зато понял, что нашел свой путь. – А что насчет тренировок: было в них что-то особенное?
– Сложно сказать. Главное, что мне было интересно… Я прошел путь от безразличия буквально до помешательства шахматами. Если бы не это, не отношение родителей, вряд ли мне так быстро сумел достигнуть таких высот. Потом, когда я уже стал студентом VACA, все пошло совсем быстро. Спасибо за это Ананду и тренерам. – Нравилось ли вам в детстве изучать теорию шахмат по книгам или вы, как ребенок, выросший в век современных технологий, учились всему на компьютерных движках?
– Нет, по книгам я теорию не изучал, хотя нельзя сказать, что не пользовался шахматной литературой… Что же до движков, мы сразу же условились с тренером, что не будем использовать их в тренировочном процессе – всё надо делать самому! Не знаю, сработало это или нет, но по его словам счет вариантов стал у меня лучше. – Ваши занятия включали психологию: как следует настраиваться на партию и т.п.?
– Ключевым для меня стало понимание, что не существует «важных» и «не важных» партий. Каждый раз, когда ты садишься за доску, то должен быть готов показать все, на что способен… Лично я никогда не испытывал проблем с мотивацией, никогда не надо было специально настраивать себя. Сложно добавить что-то еще. – А как вы тренировали нервы: книги, медиация, что-то еще?.. Или вы такой спокойный от природы?
– Наверное, мне повезло. Но это и результат привычки. Ничто не должно отвлекать от игры, вы должны полностью погрузиться в процесс. По рекомендации тренера, в какой-то момент начал практиковать медитацию, – и мне это определенно помогло: улучшилась концентрация, я научился избавляться от всего лишнего перед игрой. – Как часто по ходу партии вы прибегаете к расчету вариантов? Есть ли такие позиции, в которых вы полагаетесь исключительно на понимание, интуицию или вы принципиально стараетесь рассчитать любую позицию?
– У каждого свой подход. Стараюсь сочетать интуицию и расчет… Когда ты играешь нестандартную позицию, надо постараться проникнуть в ее суть, разобраться что важно, а что нет, после чего уже постараться точно рассчитать все варианты. Я как-то в шутку сказал, что если мне дать достаточно времени, то разберусь с любой позицией. Но, конечно, мы люди, а не компьютеры, и ошибки неизбежны. Моя цель – видеть больше соперника. – Какой совет вы можете дать юным шахматистам, как правильно заниматься шахматами?
– Вряд ли я смогу дать какой-то универсальный рецепт, который тут же даст результат, это дело тренера… Считаю, что самое главное – это любить дело, которым ты занимаешься. И трудиться! Никто за тебя не сделает твою работу. Надо стараться найти что-то свое, индивидуальность, – и двигаться в выбранном направлении. – Сколько часов в день надо заниматься, чтобы стать гроссмейстером?
– Это все – строго индивидуально. Зависит от выносливости, от восприимчивости к информации… Даже я в разные годы занимался по-разному. Иногда доходило и до 10-12 часов в день, теперь обычно – 4-5… Нужно разнообразие, перемежать чисто шахматные тренировки спортом, прогулкой, простым отдыхом, той же медитацией. – Говорят, вы почти не переживаете после поражений. Это правда?
– Так говорят только те, кто плохо меня знает. Да, внешне это может никак не проявляться, но, конечно, я как и все, переживаю после поражений, пытаюсь понять, где был не прав и как сделать, чтобы это не повторилось вновь… На самом деле нельзя забыть проигрыш, важно сделать так, чтобы это не отразилось на новой партии. – Как настраиваться на решающую партию?
– Как я уже говорил, для меня нет «важных» и «не важных» партий. Я стараюсь полностью сконцентрироваться на стоящей передо мной задаче, хорошо подготовиться, постараться использовать каждый свой шанс! – Остались ли у вас какие-то яркие воспоминания от турниров в России? Например, «Белой ладьи» в Сочи?
– Боюсь, ничего особенного я про Россию не запомнил. Я приезжал к вам несколько раз. Как понимаю, речь идет о 2018 годе. Но в ту пору я играл почти по 200 партий в год, и для меня это был лишь «еще один турнир». Помню, что жили в большом отеле на берегу моря – вот, пожалуй, и всё. А, еще то, что наша команда выиграла! – Вы прошли путь от «перспективного молодого гроссмейстера» до чемпиона мира всего за год! Что изменилось в вашей жизни, в вашем отношении к миру за это время – вы чувствуете разницу: тогда и сейчас?
– Не могу сказать, что за последний год что-то существенно изменилось в моем подходе к шахматам, в отношении к жизни. Морально я всегда был готов к переменам. Начиная с 2022 года, когда мне доверили 1-ю доску в сборной на олимпиаде в Ченнаи. Так получилось, что все события уложились в один ряд: выход в претенденты, подготовка к турниру, сам турнир, потом олимпиада, затем снова подготовка, уже к матчу, и матч в Сингапуре. – Как строилась работа вашей команды во время матча и при подготовке к нему?
– Это сложный, большой процесс и им руководил не я. Еще раз хочу поблагодарить всех тех, кто помог мне достичь цели. Прежде всего моего постоянного тренера Гжегожа Гаевского. Радослава Войташека и Пеналу Харикришну – они помогали мне еще в Торонто и были важны на матче. Мне прилично помогли спарринг-партнеры: Ян-Кшиштоф Дуда и Винсент Каймер. Значительную роль в Сингапуре сыграл психолог Пэдди Аптон. Спасибо им. – Кто такой Аптон, как он попал в вашу команду, и чем помог?
– Это известный психолог из ЮАР, он работал в качестве мотиватора в сборной Индии по крикету. Мы обсудили эту возможность с Анандом, с моими родителями, и сошлись во мнении, что Пэдди может быть полезен мне. И не ошиблись! Я не могу пожаловаться на недостаток желания, но после работы с ним стал настоящим монстром. – Кто-то кроме родителей, команды и Пэдди поднимал ваш боевой дух?
– Это отлично удалось Ананду. После поражения в 1-й партии я в ужасном настроении возвращался к себе в номер, и тут неожиданно в лифте столкнулся с Виши. Он посмотрел на меня, быстро все понял, и сказал: «Слушай, у меня в матче с Топаловым было 11 партий на то, чтобы отыграться и попробовать сохранить корону, у тебя же есть целых 13!» До этого я нервничал, дергался, но после разговора с Виши смог почти полностью успокоиться. – Говаривали, по ходу матча вы заключили с Гаевским интересное пари…
– Да, после 9-й партии, мы пошли погулять с Гжегожем на пляж, и увидели там людей, которые прыгали с тарзанки. Гаевский сказал: «Если ты выиграешь, то я пойду и прыгну тоже!» Я всю жизнь боялся высоты, но зачем-то ответил ему: «Ну, тогда я прыгну вместе с тобой!» Я долго собирался с силами, но все-таки смог сделать это. – Верили ли вы в победу? Что делали, чтобы укрепить эту веру?
– Да, конечно, я ехал в Сингапур, чтобы стать чемпионом мира. Думал, что смогу победить Дин Лижэня… Я отгонял от себя все мысли о том, что он, мол, находится в плохой форме, что по любому возьму верх над ним. Я готовился к самому серьезному испытанию в жизни, – так оно и получилось. Матч был очень обоюдоострым. – В чем состояла ваша стратегия на матч, если она, конечно, была?
– Да, была, и я откровенно горжусь ею. Наша стратегия заключалась в том, чтобы при любой возможности давить, изматывать противника – в любой позиции, до самого конца, но… при этом не идти на чрезмерный риск. Я старался использовать малейшие шансы, что в итоге и принесло мне титул! – Что можете сказать о своем сопернике?
– Мы все знаем, что Дин Лижэнь – один из лучших шахматистов за последние десятилетие. Он истинный чемпион и дал мне по-настоящему серьезный бой… Возможно, он не смог набрать форму, которая была у него в лучшие годы, но с полной выкладкой сражался в каждой партии, благодаря нему матч стал таким захватывающим. – Насколько неожиданным для вас стало перевоплощение Дин Лижэня?
– Я и не думал, что отдаст мне титул просто так. Но я откровенно не ожидал от него такого упорства в борьбе. Ему в некоторых партия, где уже пора было сдаваться, он продолжал находить ресурсы и сражаться. А когда я повел в счете, он выиграл отличную партию и сравнял счет! Любой другой просто перестал бы бороться, но он вернулся на следующий день, – и сыграл отличную партию. Он просто уничтожил меня. Казалось, уже все было против него, но Дин Лижэнь почти спас матч. Он садился за доску, и выкладывался по полной. Он вдохновлял меня. – Какой момент в матче был самым сложным для вас?
– Таких моментов было несколько. Сперва в самом начале матча, когда я «обжегся» в 1-партии – действовал в ней несколько безрассудно, и был наказан за это. Затем – после 7-й и 8-й партий, когда победа ускользала от меня. И, наконец, после 12-й, в которой у меня не получалось вообще ничего и мне надо было собраться перед решающими двумя партиями. Как оказалось, не зря! То, что я упустил в 13-й партии вдруг вернулось ко мне в 14-й. – Все недоумевают, как Дин Лижэнь мог столь жестко зевнуть в последней партии… Ваше объяснение?
– Никто не знает, почему случаются такие ошибки, как ее мог допустить игрок такого уровня? Быть может, он устал, не мог заставить себя продолжать бороться… Могу сразу сказать, и это было видно по сопернику, что играя Rf2, он совершенно точно не видел того, что после двух разменов – пешечный эндшпиль проигран для белых. – Китаец сказал, что «понял все, взглянув на вас». Вы сразу увидели, что побеждаете?
– Когда я посчитал взятие ладьи и понял, что могу форсировать переход в пешечный эндшпиль, а также ход Ke5 на Ke1, моментально всё осознал. Не знаю, что увидел на моем лице соперник, но… то был, наверное, лучший момент в моей жизни. Я еще несколько раз перепроверил варианты, – и только после этого уже побил на f2. – Что вы почувствовали в момент, когда соперник протянул вам руку?
– Это невозможно передать... Можете мне поверить, этот момент я проживал в своей голове миллион раз, но когда это случилось на самом деле, на меня нахлынули эмоции, которых я даже не мог ожидать от себя. Ничего не может сравниться с этим чувством! Я даже не смог сдержать слез. Карлсен сказал, что не может этого понять, но чувства просто душили меня, потребовалось несколько минут, чтобы я смог встать с места, – и вскинуть руки! – Как могли бы охарактеризовать всё то, что случилось с вами за этот год?
– Я не хочу никак разделять то, что происходило со мной последние семь лет и прямо сейчас. Конечно же, когда ты стал чемпионом мира все видят твое достижение, но каждый из предыдущих шагов был так же важен для меня. Не будь их, не случилось бы и этого, последнего… Как охарактеризовал бы? Просто сбылась моя мечта. – Чувствуете ли что ваша мотивация играть в шахматы после достижения цели не изменилась?
– Мое отношение к шахматам и мотивация садиться за доску точно не изменились. Конечно, теперь я вряд ли буду играть по сто классических партий в год, но точно не стану уклоняться от каких-либо вызовов. В конце концов, моя карьера на высоком уровне длится всего третий год, – и мне многое надо доказать. Я не думаю, что на меня будет как-то давить титул чемпиона мира, как произошло с Дином… Во всяком случае, я надеюсь на это. – Учитывая ваш возраст, вы установили уже столько рекордов. Есть ли желание продолжать?
– Когда рекорды идут в связке с другими достижениями – безусловно. А рекорды ради рекордов мне неинтересны… Я хорошо помню чего потребовала от меня гонка за титулом гроссмейстера, не хочу повторять такое. – Но какую-то цель в шахматах вы хотели бы поставить перед собой?
– Мне очевидно, что владение шахматной короной не делает меня сильнейшим игроком в мире. Сильнейший – это Магнус. То, что есть такой шахматист, у которого я, к тому же, еще ни разу не выигрывал в серьезной партии, меня мотивирует лучше любого цикла первенства мира. Мне еще многое предстоит узнать и многому научиться – очень надеюсь, что в какой-то момент смогу достичь того же величия, до которого поднялся Карлсен. – Хотелось бы вам сыграть матч с Карлсеном?
– Да, это было очень интересно. – Считаете, что вы могли бы победить его с матче?
– Не знаю. Если не попытаться, то и не узнаешь! – Карлсен считает, что ваши результаты, скорее всего пойдут вверх. «Возможно, он станет вторым шахматистом мира. А может, в далеком будущем, и сильнейшим», – считает он. Согласны?
– Откровенно, я всегда ставил себе цель стать сильнейшим шахматистом в мире. Титул чемпиона мира – важный шаг к мечте, но не последний. Пока есть Магнус, это мотивирует меня работать еще усерднее… Впереди большой путь. Моя цель – наслаждаться шахматами и надеяться, что однажды я смогу стать сильнейшим. – После победы не страдаете ли вы от повышенного внимания к себе со стороны противоположного пола?
– От повышенного внимания? Нет, не страдаю. Сказать по правде, у меня сейчас вообще нет девушки. – Завистники не раз пытались объяснить успехи Карлсена тем, что у него не складываются отношения…
– У меня с этим нет никаких проблем. Кто-то из молодых шахматистов не заводит отношения потому что это может оторвать их от занятий. Я так не считаю. Просто пока не сложилось, еще не нашел своего человека. – Скажите, чем вы сейчас любите заниматься в свободное от шахмат время?
– Его и так было немного, теперь, когда находишься в центре всеобщего внимания, станет еще хуже. А чем? У меня нет особых секретов. Я провожу время с семьей, с друзьями, за просмотром спортивные трансляций. Мне нравится путешествовать, несмотря на то, что у некоторых профессиональных шахматистов аллергия не это. – Какой спорт помимо шахмат вы любите?
– Здесь нет ничего оригинального: спорт №1 в Индии – это крикет, я тоже им увлекаюсь. Мой отец был лидером на уровне штата, играл за университет. Я унаследовал многие его качества, и мне говорили, что если бы не шахматы, то у меня тоже могло получиться на серьезном уровне… Честно, не уверен в этом. Что у меня получается неплохо – это бадминтон, в него мы частенько играем с ребятами по сборной. В детстве любил играть в футбол. – Кто ваш любимый спортсмен?
– Я бы назвал Джоковича. Люблю смотреть его матчи, болею за него. Когда он выиграл свой 23-й «шлем», я был на седьмом небе от счастья! Почему именно он? Говоря о теннисистах, то почему не Федерер или Надаль? Дело в том, что Новак – настоящий боец, даже уступая топам в таланте, физике, он превосходил их ментально. – Последняя прочитанная вами книга?
– Если честно, когда я был маленьким, не очень любил читать… Мне гораздо больше нравились комиксы. Самыми любимыми были про кота Гарфилда и Tinkle! Не могу сказать, что с годами мое отношение к книгам изменилось… Сейчас на это просто не хватает времени. Скорее уж я посмотрю что-нибудь веселое в интернете. – Какую музыку вы предпочитаете?
– Не могу назвать себя поклонником кокой-то группы. Мне нравится сам процесс. Как мне нравится смотреть игру в теннис, точно так же я люблю слушать песни. Не инструментальную музыку, а именно сами песни… Узнаю что-то новое, иногда даже подпеваю. Кстати, возможно, музыка может стать предметом моего интереса в будущем… Я не вижу себя музыкантом, особенно классическим, но музыка – это то, что мне однозначно нравится. – У вас есть еще какие-то хобби?
– Нет, ничего конкретного. Только то, что может помочь, подстегнуть меня к занятиям шахматами. – Как вы учились в школе? Будете ли поступать в университет, и если да, то на какой факультет?
– Первые два класса – довольно хорошо. Но после того как всерьез увлекся шахматами, мы решили, что на это не будет времени, и перешли на индивидуальное обучение. В школе я появлялся только для того, чтобы сдавать тесты, все остальное время проводил за занятиях шахматами и в разъездах. На какой факультет поступил бы? Я даже не задумывался над этим. Сейчас все время отдано шахматам. Возможно, когда-нибудь позже… – Ваш главный страх?
– Страх? Я переживаю за свою семью, родителей, близких… Других страхов у меня нет. – Как вас поддерживают родители?
– Я должен сказать им огромное спасибо за все, что они для меня сделали. Мама отправила меня в шахматы, отец ушел с работы, поставив всё на мою карьеру. Всю жизнь они делали все возможное, чтобы помочь мне стать лучше. Оба всегда были сосредоточены на том, чтобы я мог делать то, что хотел, и не совершал глупостей. – Что вы чувствуете по отношению к ним?
– Как только я достиг цели, моя первая мысль была о них, о том, скольким они пожертвовали ради меня, и это было не напрасно! Когда я вспоминаю свои первые шаги в шахматах, то понимаю, что это было что-то невероятное. С их стороны была самая весомая поддержка. Я люблю своих родителей, очень благодарен им за всё! – Занимаетесь ли, планируете ли вы заниматься благотворительностью?
– Не знаю. Пока сложно об этом сказать. – Ваша самая характерная черта?
– Наверное, упорство. – Откуда у вас такая концентрация и целеустремленность?
– Думаю, от родителей. Они хотели, чтобы я полностью сосредоточивался на том, что мне нравится, и мог в полной мере наслаждаться этим. Конечно, такое происходит только когда мне нравится занятие… – Что для вас – счастье?
– Когда все хорошо дома. Когда достигаешь успеха в любимом деле. Хочу пожелать этого каждому! Текст: Евгений Атаров
Фото: Мария Емельянова
