Все статьи
Михаил Крюков: «Ты – это всегда твоя команда!»
12 фев 2024, 10:00
При том, что Крюкова всегда хорошо видно! Высокий, статный, с поставленным «командирским» голосом он возвышается над любым турниром, который проводит или судит. К нему обращаются как к последней инстанции, его слово – закон.
Но все это – на работе. В быту же он исключительно добрый и открытый человек, искренний, чуткий и даже немного застенчивый. И, несмотря на склонную возрасту ностальгию по ушедшим годам и друзьям, постоянно обращенный вперед! – Михаил Витальевич, вы уже больше сорока лет в шахматах, прошли длинный и содержательный путь, став одним из самых уважаемых людей в профессии. Могли бы сказать, что шахматным организатором рождаются, а не становятся?
– Организатором шахматных мероприятий, безусловно, становятся. И у каждого своя история. В феврале 1984 года в своем почтовом ящике я обнаружил письмо от Всероссийского шахматного клуба за подписью Юрия Павлиновича Соколова, – он приглашал меня в Анапу быть судьей на линии в полуфинале первенства РСФСР (в ноябре 1983-го через Московский областной клуб отправил заявку на судейство, и вот последовал быстрый ответ). Внизу приглашения была приписка, она мне очень понравилась: «С сохранением заработной платы по основному месту работы!» По этому приглашению в местном спорткомитете мне выдали командировочное удостоверение и деньги на плацкартный билет до Анапы. На турнире разместили в двухместном номере и выдали талоны на питание. Главный судья был из местных, но в канун турнира он захворал, – и так получилось, что его замы предложили мне «покомандовать парадом». Судей было 10 или 12 человек, игроков же – 60. Турнир по общему мнению прошел вполне успешно, главный к последнему туру поправился и предложил мне доставить документацию по турниру. Там я познакомился лично и с Соколовым, и с Агаджаняном, и с Роговешко, руководившими тогда клубом. Ну, а через них узнал: как и где можно судить шахматные турниры. Так и начал… – Но как вы из судей переквалифицировались в организатора турниров?
– В процессе судейства, а я быстро погрузился в это дело, начал знакомиться с организационной кухней. Особенного таланта шахматного организатора я никогда за собой не замечал, но сама по себе организационная работа нравилась. Когда ты все время в деле, быстро понимаешь, как надо действовать, что плохо, что хорошо. Всегда прислушивался к советам как старших коллег, так и шахматистов. – Половина шахматной жизни у вас прошли в СССР, половина – в России. Где лучше?
– Это две совершенно разные эпохи, их трудно, если вообще можно сравнивать. В Союзе была своя внутренняя шахматная жизнь, приезд же иностранных игроков в ту пору был большим событием, почти все международные турниры приходились на Московский областной шахматный клуб под руководством Евгения Дмитриевича Проценко. В России же почти все турниры собирали интернациональный состав, в основном, конечно, состоявший из бывших выходцев из союзных республик. – В СССР же, кажется, каждый день проходили какие-то соревнования!
– Совершенно верно – число соревнований в СССР было просто запредельным! Обязательные первенства городов, краев и областей – во всех секциях: мужчины, женщины, юноши, девушки. При том все они носили отборочный характер. Вспоминается известное возмущение Ботвинника, когда он сказал, что советские шахматисты, приученные все время проходить какое-то сита отбора, со временем просто разучились бороться за первое место. В отличие от того же Фишера. – Такое количество соревнований, наверное, требовало кучу денег?
– Да. Но деньги и для проведения турниров, и для командирования игроков, и на зарплаты для сотрудников Спорткомитетов, были всегда. Массовость ставилась во главу угла, и она зашкаливала. В небольших городках страны (до 100,000 человек) финалы городов начинались с четвертьфиналов. Например, Московская область: в конце 1980-х в первенстве области среди ветеранов (с выездом) принимали участие около 150 человек, к началу века – уже менее ста. А сейчас если 20-30 наберется, то уже хорошо. А в шахматном плане МО не на последнем месте в стране. – То есть тогда «с шахматами» было лучше, чем в наши дни?
– Тогда было лучше, потому что… я был на 35 лет моложе! – А если объективно?
– В Союзе был практически один минус – не было швейцарок, человек на сто. В то время опен на 60-70 человек считался громадным. Компьютеров не было, из-за этого жеребьевку иногда делали по часу, если не более. Все же на карточках было! Когда в конце 1980-х до нас дошла регулируемая швейцарка, дышать посвободнее стало… Сегодняшние организаторы даже не знают, что это вообще такое. – Чего в технической части не хватает турнирам? Какой-то софт, программы?
– Техники хватает, недостаточно знаний. Этот вопрос могли бы решить семинары судей, которые позволяют быть в курсе всего нового в арбитраже. Очень хотелось бы, чтобы больше молодежи занимались организацией и судейством соревнований по шахматам. Количество юных арбитров, практически всегда перейдет в качество. Будущее однозначно за молодежью! Звание международного арбитра не должно быть самоцелью, но стремиться к этому надо! Только молодые в наше электронно-сетевое время будут способны вывести шахматы на новый, продвинутый уровень в части организации и проведении соревнований. Организовать прямые трансляции, создавать медийный продукт, который будет котироваться на рынке и т д.
Только после этого комплекса мероприятий возможен будет онлайн формат для проведения «чистых» турниров, где можно будет присваивать настоящие звания. С читерством бороться необходимо, это огромное зло, оно может поставить крест на самих шахматах. Очень надеюсь, что честность и здравый смысл победят! – Ваши фото в вКонтакте у всех вызывают только восхищение! Такая география: Иркутск, Якутск, Сочи, Новосибирск, Владивосток… Как вы поддерживаете в себе мотивацию, ведь вам уже не 25 лет. Считаете ли, что судейство это – хороший путь для молодых ребят, которые хоть не смогли стать профессиональными игроками, но хотят сохранить в шахматах. Или это довольно тяжелый «хлеб»?
– В последнее время на турнирах провожу гораздо меньше времени, чем прежде. Но и сейчас практики хватает. Пять дней назад был Кубок Главы Республика Саха/Якутия, завтра поеду в Волгоград на традиционный турнир Александра Невского. В конце февраля в Московской области пройдет грандиозная швейцарка с большим призовым фондом, главное же – у игроков будет возможность завоевать заветные международные звания. Далее по всем пунктам, если все хорошо сложится. Чтобы быть в профессии арбитра (это громко сказано) надо прежде всего просто любить это дело, стараться чуть ли не ежедневно заниматься своим совершенствованием в этой области. Обязательно проходить турниры и проводить их самому. – В какой момент и почему вы решили стать шахматным организатором?
– Достаточно часто организовывать турниры я стал после того, как президентом Московской областной шахматной федерации стал Евгений Васильевич Москалюк. После своего избрания он подошел ко мне и сказал: ты будешь вице-президентом, и вместе с Аркадием Вулем мы будем проводить турниры, много турниров… Я как сейчас помню, это было 18 октября 1993 года. До этого я больше судил. – Какие были впечатления после первого опыта? Вы наступили на все «грабли»?
– Кто бы мне дал! Аркадий Еремеевич – очень опытный организатор, много брал от него, смотрел, учился, набирался опыта. Прошло много времени, прежде чем стал проводить мероприятия уже самостоятельно. Так что «грабли» миновал. – Кого из организаторов шахматной жизни СССР вы знали лично, брали пример?
– Мэтров судейского корпуса, работавших в 50-70-х годах я почти не застал, но тех, кто работал в шахматах с конца 1970-х, отлично знал (к сожалению, многие из них уже ушли из жизни, но не все). Лидером как в СССР, так и в России, назвал бы Александра Григорьевича Баха – хваткий и очень опытный организатор, который в свое время съел не один пуд соли. В постсоветский периоде несколько больших, с громкой вывеской фестивалей с успехом провел Евгений Александрович Бебчук, ему обычно помогал Евгений Дмитриевич Проценко. «Иностранную часть» обеспечивал Бах, который умел очень оперативно налаживать связи с иностранцами.
В новой России были проведены очень неплохие турниры. Так, первый мемориал Таля в августе 1992 года проходил аж в парламентском центре. Уровень! – Кто из современных организаторов вам особенно импонирует?
– Прежде всего, Максим Шушарин (я никак не могу свыкнуться с тем, что больше его нет), Амир Гилязов и Сергей Борисович Солонец в свои лучшие годы. – Кого поставили бы на первое место среди организаторов?
– Уже сказал – Баха. Но не столько его самого, сколько его команду. Его высшее достижение, конечно, – «Аэрофлот-опен», на мой взгляд, лучший турнир со многих точек зрения: привлечения шахматистов, логистика, техническое проведения. Эти турниры, которые проходили без малого 15 лет, дали возможность пройти реальные «судейские университеты» десяткам российских (и не только) арбитров. – Что на «Аэрофлот-опене» вам нравилось больше всего?
– То, что каждый на зубок знал свою роль и выполнял ее качественно. Уровень организации соревнования всегда проверяется на дистанции: один турнир можно провести хорошо, а следом за ним в том же месте с теми же людьми – плохо. Так вот уровень «Аэрофлот-опена» по части организации никогда не снижался. Могли меняться игроки, состав быть сильнее или слабее, но в любых обстоятельствах, а за годы проведения турнир сменил аж три гостиницы, при этом система работала как часы, большинство отзывов игроков и зрителей были восторженными. – Кто-то пытался дотянуться до его уровня?
– В 2005 году эстафету подхватил Moscow Open, который мне посчастливилось судить вплоть до 2018 года. Он хорошо дополнял «Аэрофлот-опен». Польза была для всех участников процесса. Глядя на такой приток шахматистов в столицу, тут стали появляться и супертурниры, например мемориал Таля, но их организацией и финансированием в основном занималась федерация. В Европе под такие старты обычно параллельно проводят массовые опены, но здесь такого не было. – Почему организаторов крупных международных турниров, к примеру, Линареса, Тилбурга или Вейк-ан-Зее знали все. Организаторы же шахматной жизни в СССР, а позже России, всегда пребывали в относительной тени?
– Традиции. В СССР это не приветствовали, а организаторы всегда находились в тени могучего административного ресурса. На самом деле для шахмат это не самое плохое, убедился на личном опыте. Что до Линареса, Тилбурга или Вейк-а-Зее, то у них всегда кроме отличного состава была еще и прекрасная рекламу. В Союзе для этого не было никакой необходимости – залы и так ломились от зрителей. – Могли бы назвать эталонный по организации турнир – в СССР и в России?
– «Эталонного турнира» не может быть просто по определению. Близко к идеалу подходили вышеперечисленные мной турниры, тот же «Аэрофлот-опен». – На какие моменты в турнире вы обращаете внимание в первую очередь?
– Основной недостаток любого современного турнира – это последствия борьбы с читерством. Если раньше шахматные турниры проходили с аншлагами, а зрители искали лишний билетик, для не попавших в зал устанавливали демонстрационные доски на улице, то сегодня зритель в турнирном помещении выглядят инородным телом. Меня это сильно расстраивает – тот самый случай, когда с прогрессом надо бороться, хотя, конечно, компьютеры полностью преобразили шахматы. – Как по-вашему, можно вернуть зрителей в шахматы?
– В том виде, как это было раньше, я боюсь, никак. Но выход, на мой взгляд, есть: надо научиться показывать шахматы, причем не только через онлайн-трансляцию партий, надо привлекательно показывать не только все тонкости борьбы на доске, но… и эмоции. Большинству зрителей (в отличие от тренеров) плевать на точность игры, а вот живые эмоции игроков, да с комментариями ему очень нужны! – Отчего в целом зависит качество и привлекательность турнира?
– Качество турнира во многом зависит от количества денег на его проведение, но не является решающим фактором. Здесь главное – наличие команды, где каждый знает свой маневр, место в процессе проведения. Примеры уже приводил. – Сколько сейчас стоит проведение большого турнира? Например, сколько надо, чтобы провести ваш ежегодный уикэнд-турнир «Серпуховский рапид»?
– Каждый турнир стоит своих денег. К примеру, с 2007 по 2022 годы у нас был по-настоящему шикарный турнир при призовом фонде в $10,000. А сколько стоит весь турнир? Нужно примерно столько же на аренду Дворца спорта, инвентарь, мебель, надо заплатить зарплату судьям, их питание, проживание. Дополнительная статья расходов – прием десяти гроссмейстеров. Плюс всякие непредвиденные расходы. Итого получается, что нужно иметь 30-35, а лучше – 40 тысяч долларов. – Кстати, шахматные турниры в России могут (и должны ли) приносить доход?
– В Европе организаторы стараются зарабатывать на проведении турниров. Для них не так принципиально, откуда будет их доход, со взносов игроков или с денег, которые дали спонсоры. Как правило, если внешнего инвестора нет, они проводят все по минимуму, вычитая свою маржу – сюда идет всё, в том числе взносы, доход от гостиницы, которая делает им судку, проведение дополнительных турниров или каких-то акций. А если есть дополнительные деньги, тогда все делается побогаче – выделяются деньги на рекламу, какое-то медийное освещение турниров. Если говорить о России, то рассчитывать на доход, не имея заинтересованных лиц в мэрии, городском Спорткомитете или прямого спонсора, не приходится. Ты вынужден не поднимать планку взносов (а иначе не приедут любители, которые и делают «кассу»), искать бюджетное жилье (и на этом много не заработаешь), при этом собирать лояльную команду, которая требует от тебя по минимуму. – Вот вы определили место для турнира, нашли на него финансирование, какие следующие шаги? Есть ли у вас готовый план или каждый раз все с нуля?
– Да, план всегда есть. Я взвешиваю возможности, исходя из этого решаю, что, как, где надо сделать на этот раз, на что надо обратить особое внимание. – Насколько важна для организации турнира «команда» и есть ли такая у вас?
– Команда – это всё! Нет команды – нет турнира. У меня есть люди, с которыми я работаю много лет, которые знают мои требования, а я их возможности. Платить на постоянной основе я не могу, поэтому мы работаем лишь несколько раз в году, когда я провожу «Серпуховской рапид» или какие-то другие соревнования. – Как делегировать полномочия, удержаться и не начать «все делать самому»?
– Опыт решает все. И, в который раз повторю, – качественная команда. – Насколько существенное внимание уделяете рекламе в привлечении игроков? Стоит ли вкладывать в маркетинг, а затем его освещение, в медиа и т.д.?
– Все зависит от бюджета. Если есть возможности, стараешься сделать всё по максимуму, а нет – увы. Всегда приходится от чего-то отказываться… – Есть у вас критерий, исходя из которого вы определяете, что турнир удался?
– Считаю, турнир удался, когда хотя бы 10% участников говорят «спасибо»! – Вы проводили десятки турниров с нормами международных званий. Сейчас же в России таких турниров (даже до 2022 года) практически нет. Почему?
– Я провожу и участвую в организации и сужу такие турниры, начиная аж с 1998 года. Они всегда проводились по принципу самоокупаемости: соискатели вносили относительно небольшие взносы, которые и должны были в сумме покрыть затраты на прием, дорогу, проживание, питание и небольшой гонорар для гроссмейстеров (в турнирах с нормой гм) и международным мастерам (в турнирах с нормой мм). В них играло не менее 16 человек, несколько дней игралось по 2 партии, что никогда не возбранялось правилами. Таким образом соревнования проходили за 8-9 дней. В конце 1990-х-начале 2000-х одним из необходимых условий было участие минимум трёх титульных участников в турнире с соответствующей нормой – гм или мм.
В настоящий момент условия для проведения таких турниров изменились – вам необходимо иметь как минимум треть титульных участников, что сильно удорожает проведение. Вместо трех гроссмейстеров или мастеров приходится принимать 5-6. Рентабельность со знаком минус. В нынешнее время без спонсорских вливаний эти мероприятия провести практически нельзя. А, учитывая, что желающих проводить такие турниры очень мало, то их количество стало совершенно мизерным.
При этом их востребованность турниров с нормой нисколько не упала. Что же делать? Чтобы оказаться держаться на плаву, в последнее время стали проводить не круговые турниры, а швейцарки в 10 туров при 20-24 участниках, где примерно 14-16 соискателей. В таком случае доходы примерно равны расходам, и в них удается привлечь достаточное количество титульных шахматистов. Турниры обычно проходит за 5-7 дней. Тяжеловато конечно, но что тут поделать?
Почему обратились именно к швейцаркам? Дело в том, что с января 2022 года ввели правило, согласно которому игроку необходимо выполнить хотя бы одну из норм в швейцарке, где играют более сорока человек, имеющие рейтинг выше 2000 пунктов. Естественно, с соблюдением основных базовых условий при выполнении международных норм… Вот такие турниры без призового фонда и обязательного приема т.н. «нужных» игроков провести сейчас практически невозможно. – Счастливы ли вы от той перелетной жизни, которую ведете? Нет ли желания остановиться и просто наслаждаться жизнью, достигнутыми высотами?
– Безусловно я счастлив от того, чем я занимаюсь. От жизни такой перелетной ничуть не устаю, несмотря на возраст. Бывало, за сутки на трех самолетах летать приходилось… Когда хобби постепенно становится твоей работой – то что нужно! Во всяком случае, у меня. Главное, чтобы при этом тебя дома понимали. – В конце не можем удержаться и не задать вам чисто судейский вопрос. Судья Суровый на чемпионате мира по блицу в партии Дубов – Непомнящий поставил по нулю обоим соперникам. Насколько это соответствовало букве закона?
– Да, это был настоящий «хит» 2023 года! «Лошадиный перепляс» в исполнении Дубова и Непомнящего произвел неизгладимое впечатление не только на судей, но и взбудоражил шахматный мир. Попробую высказать свое субъективное мнение. Я лично не был участником событий, поэтому всех тонкостей знать не могу.
В Древнем Риме в таких случаях говорили: «Ищи, кому выгодно?»
Если смотреть в сухом остатке, эти 0-0 лишили Даниила и Яна половинки очка и, соответственно, они заняли более низкие места, что обоим стоило немалых денег. Не мне судить, правомерно ли то решение, которое вынес Суровый, но давайте-ка обратимся в хандбуху ФИДЕ. Что говорится в нем по этому поводу?
Итак, статья 11.1., опираясь на которую был вынесен вердикт, гласит: «Игроки не должны предпринимать действий, создающих плохую репутацию шахматной игры». Конкретный перечень наказаний по статье 11.1. находим в статье 12.9. Диапазон тут довольно широкий. От 12.9.1. «вынести предупреждение игроку» (самое мягкое) до 12.9.9. «исключить из соревнований» (жестче только дисквалификация).
Главный судья турнира Иван Суровый выбрал статью 12.9.5. «Уменьшение числа очков, засчитываемых в партии игроку, нарушившему правила». Но в нашем случае под раздачу попали оба игрока. Разумеется, определенная вина на соперниках тут есть, эта партия, безусловно, не стала украшением чемпионата мира. Но столь уж серьезной была провинность, чтобы применять настолько жесткое наказание, что не могло не повлиять (и повлияло!) на исход всего турнира? На мой взгляд, мера по отношению к обоим соперникам была выбрана чрезмерно жесткой.
Почему это случилось? Для начала, сразу по окончанию партии линейный арбитр обязан был поставить в известность главного судью о произошедшем инциденте. А тот, согласно правилам, должен был вынести обоим игрокам предупреждение, как это прописано в статье 12.9.1. И всё! Вот в случае повторного такого же нарушения игроки могли пострадать от сознательного понижения репутации шахмат.
Говорить про предварительный сговор игроков перед началом партией (о чем не применял упомянуть арбитр) не совсем корректно, учитывая статью 5.2.3., которая с 1 июля 2017 года в видоизмененном виде разрешает подобный сговор.
Статья 5.2.3. говорит, что «партия заканчивается вничью по соглашению между двумя соперниками во время игры, при условии, ЧТО ОБА ИГРОКА СДЕЛАЛИ, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, ОДИН!!! ХОД. Это немедленно заканчивает игру». Так что можно сказать: если соперники сразу пожмут руки после ходов 1.е4 е5, формально никто не сможет оспорить их решение заключить ничью. Совершенно законно!
На мой взгляд, подобных несуразных дополнений в правилах просто не должно быть. Уж лучше вернуться к статье 5.2.3., которая действовала до 1.07.2017 года – и дать больше свободы арбитру, учитывая, что он должен быть и компетентным, и здравомыслящим, и объективным, и уметь разобраться в любой ситуации.
Есть и еще один момент. Давно назрела необходимость передать практические рекомендации игрока, сколько по времени арбитр конкретно может (или не может) влиять на результат партии. Здесь не грех было бы вспомнить и про статьи 9.6.1.и 9.6.2. В нашем же случае решение было принято через тур после партии.
Какой ответ дал бы апелляционный комитет, если бы в протесте игрок написал: «Мы сыграли 1.Nf3 Nf6 и, согласно правилам, согласились на ничью»?
Ответ очевиден – ни о каком результате 0-0 речи точно не шло бы!
Читайте также
