Все статьи
Амин Табатабей: «Это было просто что-то невообразимое…»
10 мар 2024, 16:00
– Ну нет! Конечно же, я очень счастлив. Это такой престижный турнир – победа в нем значит для меня очень многое, не только в финансовом плане. «Аэрофлот-опен» – это бренд! – Просто не успели осознать?
– Я держу себя корректно. Соперник же тоже старался, если ты сразу после победы начнешь прыгать от счастья, ему будет, а как минимум, неприятно. Когда ты побеждаешь в последнем туре на 1-м столике, обычно ничего кроме усталости какое-то время не чувствуешь. – Но сейчас-то считаете, что вписали свое имя в историю?
– Так говорить, наверное, не стал бы, но с каждым днем все больше чувствую, что совершил нечто весьма значимое. Напряжение уходит и я понимаю, каких сил это потребовало. – Много ли поздравлений вы получили и от кого было получить приятней всего?
– У меня много друзей в шахматном мире, так что не стал бы выделять кого-то одного. Но их, поздравлений, в последние дни действительно очень много. Я даже не ожидал… – Давайте вспомним, как для вас складывался «Аэрофлот-опен»-2024?
– Для меня это большой и важный опыт! Итоговый результат, конечно, не может не удивлять, ведь я начал турнир с поражения. Но потом удалось исправить ситуацию… Не скорою, мне повезло в нескольких партиях. Например, в 7-м туре, а до этого еще раньше, во 2-м. Тогда я не сумел полностью отойти от поражения, имел равную позиции, но все же смог завершить их в свою пользу. С другой стороны, нельзя выиграть такой большой турнир без удачи. – Не чувствуете, что совершили подвиг?
– Я бы не стал называть это подвигом, просто действовал, исходя из ситуации… Да, я очень доволен последними тремя победами. Они сделали меня по-настоящему счастливым. – Можете вспомнить свое состояние после поражения в 1-м туре?
– Это было полное опустошение. Главное, что я проиграл партию не каким-то зевком в один ход, а меня просто переиграли. Я потерял нить игры и не почувствовал переломный момент. Интересно, что я знал своего соперника, он из Армении, где я играл несколько раз… – Какие у вас были мысли в тот момент: «Что я здесь делаю?»
– Нет. Мы играем в шахматы, поражения – неотъемлемая часть игры. Я был далек от паники, понимал, что впереди еще много партий. Помогло и то, что времени на самокопание не было – следующий тур начинался через несколько часов, просто готовился к новой партии. – Когда вы полностью пришли в себя?
– После трех побед подряд я подумал: все идет не так уж плохо! Важным был третий день – я выиграл с утра, а вечером сделал относительно спокойную ничью… Так после шести туров у меня стало «+3», хорошая позиция для рывка, отставал от лидеров лишь на пол-очка. – Могли бы назвать ключевую для себя партию в турнире?
– Крайне важным стал 7-й тур. По дебюту имел довольно плохую позицию против Илюшенка, но… потом в какой-то момент мне удалось перехитрить соперника, и даже победить. – Что чувствовали, когда вам выпало играть против Грищука?
– Хороший вопрос! Когда несколько лет назад я впервые играл в «Аэрофлоте», Грищук тоже играл, и по завершении турнире я попросил его сфотографироваться со мной. Для меня это была большая честь, я неплохо знаю его шахматную биографию, много его партий. – Кажется, во время партии с ним это вам не мешало…
– Да, я просто играл и выиграл партию! Мне не удалось ничего добиться по дебюту, но потом Саша грубо ошибся, – и путь к победе для меня оказался не таким уж сложным. – Не напомнили Грищуку о том памятном фото?
– Нет, зачем? Он был не в лучшем расположении духа, ведь он лидировал до этого. – Расстроились, что с Есипенко получили белые фигуры? Ведь в случае ничьей вы уступали в дележе первого места из-за худшего соотношения цветов в сравнении с ним?
– Честно сказать, не занимал себя этим вопросом… Я был счастлив уже тем, что выбрался из хвоста на самый верх. Для меня это была самая обычная партия. Я давно и хорошо знаком с Есипенко, сыграл с ним много интересных партий, мы много общались. Мне нравится он как человек и мне нравится, как он играет в шахматы. Наши манеры во многом похожи. Так что я изо всех сил постарался отделаться от мыслей о победе в турнире. Просто играть. – И как, получилось?
– Зрители всё видели… Это была напряженная игра, в которой всё решили нервы. – Они у вас оказались крепче?
– Выходит, что так. Андрей ошибся в эндшпиле… Возможно, при точной игре черных должна была получиться ничья. Не знаю, я еще толком не разбирал эту партию. Понятно, когда речь идет о решающей партии турнира, не так важно ее качество, сколько ее результат! – На этом «Аэрофлот-опене» вы установили сразу несколько рекордов, которых еще никому не удавалось достичь за 22 года. Вы набрали «+6», выиграли 7 партий и стали победителем, несмотря на то, что начали турнир с поражения. Как оцениваете свои достижения?
– Вот уж о чем я точно не думал, то о количестве рекордов. Когда ты стартуешь с поражения, думаешь только о том как поправить ситуацию. Но, не скрою, мне приятно это знать. – Эти 7,5 из 9 – далеко не первый ваш высокий результат в опенах, где вы сильно отрывались от конкурентов. Как вам удается сохранять такую мотивацию до самого конца?
– Для меня это совершенно естественно. Когда игра идет, я стараюсь выжать на максимуму. Но это не значит, что не могу сделать быструю ничью или не стараюсь побыстрее закончить турнир, когда игра не идет. В конце концов, мне просто нравится играть в шахматы. – То есть не считаете, что обладаете какими-то особыми спортивными качествами?
– Скажу так: я никогда специально их в себе не развивал. Был таким всегда… – Вы играли в старом «Аэрофлот-опене» до этого. Как вы оценили бы уровень организации в этот раз? Новая команда, новое место, совсем другое количество участников…
– Мне все понравилось. Очень красивая гостиница в самом центре Москвы. Никогда еще не играл в таком красивом месте. Никаких нареканий к организации у меня нет. Единственное, конечно – это два тура в день. Это очень непривычно и очень тяжело. Шахматисты привыкли играть по одной партии в день: ты выстраиваешь вокруг этого свой распорядок дня. Тут же у тебя ни на что нет времени, ты в постоянной спешке и всегда немного на взводе. – Полное сумасшествие!
– Да, это было просто что-то невообразимое. Одно дело когда ты играешь в рапид или в блиц, но когда у тебя четыре дня подряд по две классические партии, начинаешь сходить с ума… Так можно провести день, ну, два. Но очень трудно, когда такое творится с тобой весь турнир. – Как вы вообще готовились к вечерним партиям?
– Все это было нелегко. А какого тем участникам, которые жили в другом отеле? Я просто не представляю, как они выходили из положения. Ведь хочется и отдохнуть после игры. – По той же формуле – 9 туров за 5 дней – будут играть и в Карлсруэ. Поедите?
– Еще не решил для себя. Возможно, у меня будет преимущество перед другими игроками, у которых не было опыта игры в таких экстремальных условиях. Шахматы ускоряются. – Идет ли ускорение именно такого рода на пользу шахматам?
– Самим шахматам – нет. Но нам лишний раз намекают, что шахматы – это спорт. – И за него в частных турнирах стали прилично платить. В Карлсруэ призовой фонд составит €70,000. В «Аэрофлоте» – $160,000. Кстати, насколько такие высокие призы повлияли на то, что вы приехали в Москву? Ведь вашему примеру последовали далеко не все…
– В этом турнире всегда был большой призовой фонд, до пандемии он был еще больше. Мне всегда нравилось играть в «Аэрофлоте» и не только из-за возможности заработать. Я очень ценю шахматную атмосферу, а здесь с ней всегда был полный порядок… Так что я не очень-то раздумывал, когда появилась сообщение, что турнир возвращается в календарь. – В «Аэрофлот-опене» начинали многие будущие звезды. Увидели таковых сейчас?
– Чтобы получить опыт, молодым шахматистам стоит играть как можно больше. «Аэрофлот» в этом плане был и остается отличной площадкой. Я мельком смотрел партии турнира, и мог бы отметить высокое качество игры. Что до будущих звезд, благодаря интернету мы хорошо знаем их, приятно, когда они показывают свое умение непосредственно за доской. – «Аэрофлот-опен» стал знаковым и для вас – именно здесь вы стали гроссмейстером, ну а теперь еще и вошли в клуб «2700». Что чувствуете по этому поводу?
– Да, у меня здесь хорошо складывается. Надеюсь, что продолжу эту приятную традицию. А в отношении 2700, я еще в августе прошлого года вплотную подобрался к отметке, но никак не мог ее перешагнуть… Об этом было странно думать после 1-го тура, но теперь я немного даже перевыполнил «норму». Мой текущий рейтинг – 2707, есть к чему стремиться. – То, что вы, наконец, перешагнули эту границу как-то подтолкнет вас к новым свершениям? Вы уже показывали высокие результаты как в Кубке мира, так и в «Гран-при ФИДЕ», но… по большому счету в свои 23 года не претендовали на что-то по-настоящему большое.
– Я не комплексую на свой счет. Привык полностью выкладываться за доской. Если чего-то я пока не достиг, значит еще не пришло мое время. Неправильно требовать от каждого, чтобы он показывал свой максимум уже в 17 лет. Не хочу, чтобы меня с кем-то сравнивали. – В том числе, не сравнивали вас ни с Фируджей, ни с Магсудлу?
– И это тоже. У них свой путь, у меня – свой… Они отличные ребята и многого достигли, у нас хорошие отношения, и я рад за них. Но у меня своя жизнь, в том числе в шахматах.
Читайте также
